Съездила прямиком в ад - рейсом туда-обратно - и не написала ни слова.
Провела весь день, танцуя на дне рождения Н., уделанная феником, лишь бы не разрыдаться там, - и ни строчки.
Сожрала вечером таблетку к/я проверить, насколько обхуёвит меня отравление - всё молча, даже не страшно.
Но А. шутит о том, что уволится и уедет домой на пмж и я тут же бегу на всех порах поныть сюда. С каких пор я стала синонимом слова "жалкий"? Полагаю, всё это происходит очень давно.
Думаю, закинуть ли ещё себе таблетку, чтобы мне уж совсем ни о чём не думалось, кроме этой сумасшедшей слабости и кровавой рвоты, или это будет остановка сердечка. В целом-то я вполне неплохо себя чувствую, после вчерашних приколов почка оклемалась, желудок тоже. Правда, сегодня его ожидал новый сюрприз и помноженная на температуру слабость от к/я стучит по вискам болью и желанием сожрать этой гадости ещё, ещё, и напоследок ещё немного. На вкус, к слову, гораздо приятней другой бытовой химии. Правда, чуть более опасен на фоне сердца, но с другой стороны, я хотя бы поберегла желудок, что тоже, считай, своего рода терапия?
Если не брать в рассчёт слабость, боль в висках терпима, к рвоте я привыкла. Хоть и без спецэффектов а-ля Кэрри.
Паранойя во мне говорит что и нг, и эта его ситуация с работой, это обман. Всё чтобы просто уехать подальше. И мне тут даже не за что осуждать. С другой стороны понимаю, что вся моя паранойя растёт как на дрожжах от бесконечного невроза - я уже не знаю, на самом деле, где я, а где это болото, а потому разобраться в собственных мыслях ещё сложнее, чем раньше.
Поняла, насколько наивным было моё предположение, что я приеду и закончу всё там. Я была уверена, что мне хватит на это и воли, и сил. Не учла только что не смотря на моё холодное отношение к родственникам, я не представляю какого это, приехать и умереть у людей, которые считают, что любят тебя. Наивно было предполагать, что я смогу сделать матери настолько больно: не смотря на то, что конфронтация между нами достигла какого-то немыслимого апогея. Я всегда была чужда семье, но теперь между нами пропасть размером с пару-тройку вселенных, и я в этой пропасти абориген, высекающий искры из камня, в надежде достучаться до богов, его породивших. Архетипично, архи типично.
А сделать это здесь - и как оставить С. разбираться с моей роднёй, которая сожрёт его со всем говном за вещи, которые он вообще изменить ни в силах?
Общаемся с ним реже, чем он ходит курить между катками. В общем-то, особо и не о чём. Даже общение с Н. после её дня рождения меня угнетает. Я вообще не понимаю, чего она лезла к нам так яростно, от чего она меня защищала? Разве я хоть слово плохое сказала? Всегда говорила и буду говорить: проблема лишь во мне и моём отношении, человек лично мне ничего плохого не делал никогда. Не поняла сути её действия и где-то на уровне подсознания, очевидно, её виню чёрт знает в чём. Общаться не хочется.
Возможно, общаться не хочется вообще ни с кем, ибо всё не то, но об этом сил думать тоже нет. Хотя казалось бы, откуда во мне вообще силы. Я так это тело изтязала, измучала. Оно, бедное, сколько килограм нервов потеряло? 8? 8. И я продолжаю терять вес и ничего не могу с этим сделать. Я без одежды выгляжу просто жутко. Мне даже прикосновения во время мытья в душе даются с трудом, через неприятие. Я больше не взвешиваюсь, потому что мне страшно смотреть на цифры. Самая низкая цифра моя - 42. С ней у меня накрылись и почки, и желудок, и вся я выглядела как труп. Мне до неё осталось сколько, 2-3 кг?
Я до сих пор вижу себя такой же уродливой, но теперь ещё и местами костлявой, с кожей, которая не понимает, на кой чёрт она вообще нужна на этом куске кости. Бледно-зелёное лицо, выпадающие волосы, кровоточащие дёсна. Поломаные ногти, бесконечные синяки. Я всё ещё не понимаю, откуда берутся силы на то, чтобы заниматься, двигаться. Я пытаюсь пить пищевые добавки, но с попеременным успехом от нервов выблёвываю всё, чем давлюсь за день.
Надо записаться к врачу, потому что закончатся таблетки - и я перестану даже пытаться заботиться о теле. С другой стороны на кой чёрт я этой дряни нажралась сегодня, мне тоже не ясно. Очевидно, из чувства обострённой заботы.
Ладно, я естествоиспытатель. На самом деле мне действительно важно знать, пока я с этим играюсь, какая доза меня размажет по полу, но оставит во мне силы это скрывать. До нового года мне точно нужно выяснить свой предел, я должна знать, сколько дряни в себя могу закинуть чтобы просто исключительно по-христиански самонаказаться без особых следов на теле. Коль я уделала на дне рождения Н. после отъезда всех аж целую пачку, не получив кроме приятной пустоты в голове и бесконечно дёргающихся от пульса конечностей, мне нужно найти какую-то замену таблеткам, рецепт на которые, к сожалению, истёк.
С другой стороны: а чем я только себя не травила, ну? Чем не тыкала, чего не вводила. Мне осталось себя только бутылкой разбитой трахнуть, для каноничности цены совести. И ведь от всего отходила, и даже полусдохшая почка вывозила всегда. И желудок привык к горе таблеток ведь. Срань просто, к чему я тело своё приучила. Когда-нибудь я наскребу в себе сил, чтобы почувствовать, что я могу извиниться хотя бы перед телом. Благо, пока я испытываю ко всей себе одну лишь неприязнь.
Провела весь день, танцуя на дне рождения Н., уделанная феником, лишь бы не разрыдаться там, - и ни строчки.
Сожрала вечером таблетку к/я проверить, насколько обхуёвит меня отравление - всё молча, даже не страшно.
Но А. шутит о том, что уволится и уедет домой на пмж и я тут же бегу на всех порах поныть сюда. С каких пор я стала синонимом слова "жалкий"? Полагаю, всё это происходит очень давно.
Думаю, закинуть ли ещё себе таблетку, чтобы мне уж совсем ни о чём не думалось, кроме этой сумасшедшей слабости и кровавой рвоты, или это будет остановка сердечка. В целом-то я вполне неплохо себя чувствую, после вчерашних приколов почка оклемалась, желудок тоже. Правда, сегодня его ожидал новый сюрприз и помноженная на температуру слабость от к/я стучит по вискам болью и желанием сожрать этой гадости ещё, ещё, и напоследок ещё немного. На вкус, к слову, гораздо приятней другой бытовой химии. Правда, чуть более опасен на фоне сердца, но с другой стороны, я хотя бы поберегла желудок, что тоже, считай, своего рода терапия?
Если не брать в рассчёт слабость, боль в висках терпима, к рвоте я привыкла. Хоть и без спецэффектов а-ля Кэрри.
Паранойя во мне говорит что и нг, и эта его ситуация с работой, это обман. Всё чтобы просто уехать подальше. И мне тут даже не за что осуждать. С другой стороны понимаю, что вся моя паранойя растёт как на дрожжах от бесконечного невроза - я уже не знаю, на самом деле, где я, а где это болото, а потому разобраться в собственных мыслях ещё сложнее, чем раньше.
Поняла, насколько наивным было моё предположение, что я приеду и закончу всё там. Я была уверена, что мне хватит на это и воли, и сил. Не учла только что не смотря на моё холодное отношение к родственникам, я не представляю какого это, приехать и умереть у людей, которые считают, что любят тебя. Наивно было предполагать, что я смогу сделать матери настолько больно: не смотря на то, что конфронтация между нами достигла какого-то немыслимого апогея. Я всегда была чужда семье, но теперь между нами пропасть размером с пару-тройку вселенных, и я в этой пропасти абориген, высекающий искры из камня, в надежде достучаться до богов, его породивших. Архетипично, архи типично.
А сделать это здесь - и как оставить С. разбираться с моей роднёй, которая сожрёт его со всем говном за вещи, которые он вообще изменить ни в силах?
Общаемся с ним реже, чем он ходит курить между катками. В общем-то, особо и не о чём. Даже общение с Н. после её дня рождения меня угнетает. Я вообще не понимаю, чего она лезла к нам так яростно, от чего она меня защищала? Разве я хоть слово плохое сказала? Всегда говорила и буду говорить: проблема лишь во мне и моём отношении, человек лично мне ничего плохого не делал никогда. Не поняла сути её действия и где-то на уровне подсознания, очевидно, её виню чёрт знает в чём. Общаться не хочется.
Возможно, общаться не хочется вообще ни с кем, ибо всё не то, но об этом сил думать тоже нет. Хотя казалось бы, откуда во мне вообще силы. Я так это тело изтязала, измучала. Оно, бедное, сколько килограм нервов потеряло? 8? 8. И я продолжаю терять вес и ничего не могу с этим сделать. Я без одежды выгляжу просто жутко. Мне даже прикосновения во время мытья в душе даются с трудом, через неприятие. Я больше не взвешиваюсь, потому что мне страшно смотреть на цифры. Самая низкая цифра моя - 42. С ней у меня накрылись и почки, и желудок, и вся я выглядела как труп. Мне до неё осталось сколько, 2-3 кг?
Я до сих пор вижу себя такой же уродливой, но теперь ещё и местами костлявой, с кожей, которая не понимает, на кой чёрт она вообще нужна на этом куске кости. Бледно-зелёное лицо, выпадающие волосы, кровоточащие дёсна. Поломаные ногти, бесконечные синяки. Я всё ещё не понимаю, откуда берутся силы на то, чтобы заниматься, двигаться. Я пытаюсь пить пищевые добавки, но с попеременным успехом от нервов выблёвываю всё, чем давлюсь за день.
Надо записаться к врачу, потому что закончатся таблетки - и я перестану даже пытаться заботиться о теле. С другой стороны на кой чёрт я этой дряни нажралась сегодня, мне тоже не ясно. Очевидно, из чувства обострённой заботы.
Ладно, я естествоиспытатель. На самом деле мне действительно важно знать, пока я с этим играюсь, какая доза меня размажет по полу, но оставит во мне силы это скрывать. До нового года мне точно нужно выяснить свой предел, я должна знать, сколько дряни в себя могу закинуть чтобы просто исключительно по-христиански самонаказаться без особых следов на теле. Коль я уделала на дне рождения Н. после отъезда всех аж целую пачку, не получив кроме приятной пустоты в голове и бесконечно дёргающихся от пульса конечностей, мне нужно найти какую-то замену таблеткам, рецепт на которые, к сожалению, истёк.
С другой стороны: а чем я только себя не травила, ну? Чем не тыкала, чего не вводила. Мне осталось себя только бутылкой разбитой трахнуть, для каноничности цены совести. И ведь от всего отходила, и даже полусдохшая почка вывозила всегда. И желудок привык к горе таблеток ведь. Срань просто, к чему я тело своё приучила. Когда-нибудь я наскребу в себе сил, чтобы почувствовать, что я могу извиниться хотя бы перед телом. Благо, пока я испытываю ко всей себе одну лишь неприязнь.